Понимаете ли вы
Микеланджело?

Отец Микеланджело считал живопись и скульптуру недостойными занятиями: флорентийские скульпторы входили в один цех с каменотесами. Лодовико Буонарроти мечтал о возвышении семьи, ведь когда-то род Буонарроти был богат, но утратил положение. Он возлагал на Микеланджело большие надежды, но выбор сына стал большим разочарованием. Их отношения были сложными на протяжении всей жизни.

Отец Микеланджело считал живопись и скульптуру недостойными занятиями: флорентийские скульпторы входили в один цех с каменотесами. Лодовико Буонарроти мечтал о возвышении семьи, ведь когда-то род Буонарроти был богат, но утратил положение. Он возлагал на Микеланджело большие надежды, но выбор сына стал большим разочарованием. Их отношения были сложными на протяжении всей жизни.

Отец Микеланджело считал живопись и скульптуру недостойными занятиями: флорентийские скульпторы входили в один цех с каменотесами. Лодовико Буонарроти мечтал о возвышении семьи, ведь когда-то род Буонарроти был богат, но утратил положение. Он возлагал на Микеланджело большие надежды, но выбор сына стал большим разочарованием. Их отношения были сложными на протяжении всей жизни.

Отец Микеланджело считал живопись и скульптуру недостойными занятиями: флорентийские скульпторы входили в один цех с каменотесами. Лодовико Буонарроти мечтал о возвышении семьи, ведь когда-то род Буонарроти был богат, но утратил положение. Он возлагал на Микеланджело большие надежды, но выбор сына стал большим разочарованием. Их отношения были сложными на протяжении всей жизни.

Микеланджело изучает живопись Мазаччо, проявляется его интерес к реалистичному и правдоподобному изображению человеческого тела. Он проводит много времени в капелле Бранкаччи, создает рисунки. Ему непонятна возвышенная мечтательность Боттичелли, он отвергает для себя живопись учителя Гирландайо, где все вокруг — лишь фон для демонстрации богатства заказчика.

Микеланджело изучает живопись Мазаччо, проявляется его интерес к реалистичному и правдоподобному изображению человеческого тела. Он проводит много времени в капелле Бранкаччи, создает рисунки. Ему непонятна возвышенная мечтательность Боттичелли, он отвергает для себя живопись учителя Гирландайо, где все вокруг — лишь фон для демонстрации богатства заказчика.

Микеланджело изучает живопись Мазаччо, проявляется его интерес к реалистичному и правдоподобному изображению человеческого тела. Он проводит много времени в капелле Бранкаччи, создает рисунки. Ему непонятна возвышенная мечтательность Боттичелли, он отвергает для себя живопись учителя Гирландайо, где все вокруг — лишь фон для демонстрации богатства заказчика.

Микеланджело изучает живопись Мазаччо, проявляется его интерес к реалистичному и правдоподобному изображению человеческого тела. Он проводит много времени в капелле Бранкаччи, создает рисунки. Ему непонятна возвышенная мечтательность Боттичелли, он отвергает для себя живопись учителя Гирландайо, где все вокруг — лишь фон для демонстрации богатства заказчика.

Нет, это «Лаокоон и его сыновья»!
14 января 1506 года в Ватикан приходит весть, на виноградниках на холме Эсквилино найдена необычная скульптурная группа: мужчина и двое юношей борются со змеями.
Папа Юлий II, узнав о находке, отправляет на место событий архитектора Джулиано да Сангалло и скульптора Микеланджело Буонарроти. Да Сангалло подтвердил, что это римская копия утраченной древнегреческой статуи, а Микеланджело рекомендовал приобрести её у владельца. Через месяц Юлий II устанавливает Лаокоона в специальной нише в ватиканском Бельведере. Так начнется великая история Ватиканских музеев.

Нет, это «Лаокоон и его сыновья»!
14 января 1506 года в Ватикан приходит весть, на виноградниках на холме Эсквилино найдена необычная скульптурная группа: мужчина и двое юношей борются со змеями.
Папа Юлий II, узнав о находке, отправляет на место событий архитектора Джулиано да Сангалло и скульптора Микеланджело Буонарроти. Да Сангалло подтвердил, что это римская копия утраченной древнегреческой статуи, а Микеланджело рекомендовал приобрести её у владельца. Через месяц Юлий II устанавливает Лаокоона в специальной нише в ватиканском Бельведере. Так начнется великая история Ватиканских музеев.

Верно!
14 января 1506 года в Ватикан приходит весть, на виноградниках на холме Эсквилино найдена необычная скульптурная группа: мужчина и двое юношей борются со змеями.
Папа Юлий II, узнав о находке, отправляет на место событий архитектора Джулиано да Сангалло и скульптора Микеланджело Буонарроти. Да Сангалло подтвердил, что это римская копия утраченной древнегреческой статуи, а Микеланджело рекомендовал приобрести её у владельца. Через месяц Юлий II устанавливает Лаокоона в специальной нише в ватиканском Бельведере. Так начнется великая история Ватиканских музеев.

Нет, это «Лаокоон и его сыновья»!
14 января 1506 года в Ватикан приходит весть, на виноградниках на холме Эсквилино найдена необычная скульптурная группа: мужчина и двое юношей борются со змеями.
Папа Юлий II, узнав о находке, отправляет на место событий архитектора Джулиано да Сангалло и скульптора Микеланджело Буонарроти. Да Сангалло подтвердил, что это римская копия утраченной древнегреческой статуи, а Микеланджело рекомендовал приобрести её у владельца. Через месяц Юлий II устанавливает Лаокоона в специальной нише в ватиканском Бельведере. Так начнется великая история Ватиканских музеев.

Скульптура для Микеланджело — это больше, чем ремесло. Всякий раз это схватка, битва с мрамором, рождение духа из материи. И финал работы не всегда предрешен и подчинен воле скульптора. Бывало, что сырой и дикий мрамор оставался непокоренным, что придавало скульптуре особую выразительность. И эти невысвобожденные скульптуры контрастируют и подчеркивают завершенность его скульптур, доведенных до совершенства.

Скульптура для Микеланджело — это больше, чем ремесло. Всякий раз это схватка, битва с мрамором, рождение духа из материи. И финал работы не всегда предрешен и подчинен воле скульптора. Бывало, что сырой и дикий мрамор оставался непокоренным, что придавало скульптуре особую выразительность. И эти невысвобожденные скульптуры контрастируют и подчеркивают завершенность его скульптур, доведенных до совершенства.

Скульптура для Микеланджело — это больше, чем ремесло. Всякий раз это схватка, битва с мрамором, рождение духа из материи. И финал работы не всегда предрешен и подчинен воле скульптора. Бывало, что сырой и дикий мрамор оставался непокоренным, что придавало скульптуре особую выразительность. И эти невысвобожденные скульптуры контрастируют и подчеркивают завершенность его скульптур, доведенных до совершенства.

Скульптура для Микеланджело — это больше, чем ремесло. Всякий раз это схватка, битва с мрамором, рождение духа из материи. И финал работы не всегда предрешен и подчинен воле скульптора. Бывало, что сырой и дикий мрамор оставался непокоренным, что придавало скульптуре особую выразительность. И эти невысвобожденные скульптуры контрастируют и подчеркивают завершенность его скульптур, доведенных до совершенства.

За годы работы в Сикстинской капелле Микеланджело предстояло воплотить грандиозный замысел, овладеть техникой фресковой живописи, научиться устранять плесень, проступающую на фресках. Были и завистники: Донато Браманте, папский архитектор, старался уговорить Папу Юлия передать вторую половину потолка Рафаэлю. Сложными были отношения с самим Папой. Но как бы ни ругались Микеланджело и Юлий II, какие бы молнии ни метал Папа, и как бы ни старался Микеланджело отказаться от работы, эти двое любили и уважали друг друга.

За годы работы в Сикстинской капелле Микеланджело предстояло воплотить грандиозный замысел, овладеть техникой фресковой живописи, научиться устранять плесень, проступающую на фресках. Были и завистники: Донато Браманте, папский архитектор, старался уговорить Папу Юлия передать вторую половину потолка Рафаэлю. Сложными были отношения с самим Папой. Но как бы ни ругались Микеланджело и Юлий II, какие бы молнии ни метал Папа, и как бы ни старался Микеланджело отказаться от работы, эти двое любили и уважали друг друга.

За годы работы в Сикстинской капелле Микеланджело предстояло воплотить грандиозный замысел, овладеть техникой фресковой живописи, научиться устранять плесень, проступающую на фресках. Были и завистники: Донато Браманте, папский архитектор, старался уговорить Папу Юлия передать вторую половину потолка Рафаэлю. Сложными были отношения с самим Папой. Но как бы ни ругались Микеланджело и Юлий II, какие бы молнии ни метал Папа, и как бы ни старался Микеланджело отказаться от работы, эти двое любили и уважали друг друга.

За годы работы в Сикстинской капелле Микеланджело предстояло воплотить грандиозный замысел, овладеть техникой фресковой живописи, научиться устранять плесень, проступающую на фресках. Были и завистники: Донато Браманте, папский архитектор, старался уговорить Папу Юлия передать вторую половину потолка Рафаэлю. Сложными были отношения с самим Папой. Но как бы ни ругались Микеланджело и Юлий II, какие бы молнии ни метал Папа, и как бы ни старался Микеланджело отказаться от работы, эти двое любили и уважали друг друга.

«Все, что он имел в искусстве, он получил от меня!» — говорил Микеланджело о Рафаэле. Микеланджело был снисходителен к Рафаэлю, а тот, в свою очередь, был околдован гением из Флоренции. Каждый из них работал в Ватикане, каждый достиг великой славы, между ними не было конкуренции, но они были слишком разными для дружбы.

«Все, что он имел в искусстве, он получил от меня!» — говорил Микеланджело о Рафаэле. Микеланджело был снисходителен к Рафаэлю, а тот, в свою очередь, был околдован гением из Флоренции. Каждый из них работал в Ватикане, каждый достиг великой славы, между ними не было конкуренции, но они были слишком разными для дружбы.

«Все, что он имел в искусстве, он получил от меня!» — говорил Микеланджело о Рафаэле. Микеланджело был снисходителен к Рафаэлю, а тот, в свою очередь, был околдован гением из Флоренции. Каждый из них работал в Ватикане, каждый достиг великой славы, между ними не было конкуренции, но они были слишком разными для дружбы.

«Все, что он имел в искусстве, он получил от меня!» — говорил Микеланджело о Рафаэле. Микеланджело был снисходителен к Рафаэлю, а тот, в свою очередь, был околдован гением из Флоренции. Каждый из них работал в Ватикане, каждый достиг великой славы, между ними не было конкуренции, но они были слишком разными для дружбы.

Этот проект обещал быть грандиозным, но был осуществлен лишь частично и через 40 лет после того, как был задуман. Его Микеланджело называл «трагедией всей своей жизни», не имея возможности реализовать свои идеи. Первоначальный проект был грандиозным: гробница должна была стать центром строящегося Собора Святого Петра. Ее должны были украшать 40 статуй. Последующие проекты все больше упрощали гробницу и уменьшали количество статуй. И место для гробницы нашлось совсем другое: вместо собора Святого Петра гробница находится в римской церкви Сан-Пьетро ин Винколи.

Этот проект обещал быть грандиозным, но был осуществлен лишь частично и через 40 лет после того, как был задуман. Его Микеланджело называл «трагедией всей своей жизни», не имея возможности реализовать свои идеи. Первоначальный проект был грандиозным: гробница должна была стать центром строящегося Собора Святого Петра. Ее должны были украшать 40 статуй. Последующие проекты все больше упрощали гробницу и уменьшали количество статуй. И место для гробницы нашлось совсем другое: вместо собора Святого Петра гробница находится в римской церкви Сан-Пьетро ин Винколи.

Этот проект обещал быть грандиозным, но был осуществлен лишь частично и через 40 лет после того, как был задуман. Его Микеланджело называл «трагедией всей своей жизни», не имея возможности реализовать свои идеи. Первоначальный проект был грандиозным: гробница должна была стать центром строящегося Собора Святого Петра. Ее должны были украшать 40 статуй. Последующие проекты все больше упрощали гробницу и уменьшали количество статуй. И место для гробницы нашлось совсем другое: вместо собора Святого Петра гробница находится в римской церкви Сан-Пьетро ин Винколи.

Этот проект обещал быть грандиозным, но был осуществлен лишь частично и через 40 лет после того, как был задуман. Его Микеланджело называл «трагедией всей своей жизни», не имея возможности реализовать свои идеи. Первоначальный проект был грандиозным: гробница должна была стать центром строящегося Собора Святого Петра. Ее должны были украшать 40 статуй. Последующие проекты все больше упрощали гробницу и уменьшали количество статуй. И место для гробницы нашлось совсем другое: вместо собора Святого Петра гробница находится в римской церкви Сан-Пьетро ин Винколи.

Микеланджело принадлежит проект оформления Капитолийской площади (пьяцца дель Кампидольо). Во второй половине 30-х годов XVI века было принято решение перестроить Капитолийский холм и сделать его светским центром города. Ансамбль площади выглядит цельным и торжественным: на вершину холма ведет Кордоната (широкая лестница), в центре — статуя Марка Аврелия, обрамляют площадь величественные палаццо. Проект был разработан Микеланджело и завершен в строгом соответствии с замыслом после его смерти.

Микеланджело принадлежит проект оформления Капитолийской площади (пьяцца дель Кампидольо). Во второй половине 30-х годов XVI века было принято решение перестроить Капитолийский холм и сделать его светским центром города. Ансамбль площади выглядит цельным и торжественным: на вершину холма ведет Кордоната (широкая лестница), в центре — статуя Марка Аврелия, обрамляют площадь величественные палаццо. Проект был разработан Микеланджело и завершен в строгом соответствии с замыслом после его смерти.

Микеланджело принадлежит проект оформления Капитолийской площади (пьяцца дель Кампидольо). Во второй половине 30-х годов XVI века было принято решение перестроить Капитолийский холм и сделать его светским центром города. Ансамбль площади выглядит цельным и торжественным: на вершину холма ведет Кордоната (широкая лестница), в центре — статуя Марка Аврелия, обрамляют площадь величественные палаццо. Проект был разработан Микеланджело и завершен в строгом соответствии с замыслом после его смерти.

Микеланджело принадлежит проект оформления Капитолийской площади (пьяцца дель Кампидольо). Во второй половине 30-х годов XVI века было принято решение перестроить Капитолийский холм и сделать его светским центром города. Ансамбль площади выглядит цельным и торжественным: на вершину холма ведет Кордоната (широкая лестница), в центре — статуя Марка Аврелия, обрамляют площадь величественные палаццо. Проект был разработан Микеланджело и завершен в строгом соответствии с замыслом после его смерти.

Для собственного надгробия Микеланджело создает Пьету Бандини. Ему 75 лет, по меркам XVI века он глубокий старик. Но несмотря на подорванное здоровье, он продолжает работать. В лице Никодима, поддерживающего опадающее тело первого Христа, он изобразил собственный автопортрет. Пьета Бандини так и не стала надгробием (Микеланджело сам отказывается от нее), а после смерти скульптора она была перевезена во Флоренцию, где и хранится в музее Собора.

Для собственного надгробия Микеланджело создает Пьету Бандини. Ему 75 лет, по меркам XVI века он глубокий старик. Но несмотря на подорванное здоровье, он продолжает работать. В лице Никодима, поддерживающего опадающее тело первого Христа, он изобразил собственный автопортрет. Пьета Бандини так и не стала надгробием (Микеланджело сам отказывается от нее), а после смерти скульптора она была перевезена во Флоренцию, где и хранится в музее Собора.

Для собственного надгробия Микеланджело создает Пьету Бандини. Ему 75 лет, по меркам XVI века он глубокий старик. Но несмотря на подорванное здоровье, он продолжает работать. В лице Никодима, поддерживающего опадающее тело первого Христа, он изобразил собственный автопортрет. Пьета Бандини так и не стала надгробием (Микеланджело сам отказывается от нее), а после смерти скульптора она была перевезена во Флоренцию, где и хранится в музее Собора.

Для собственного надгробия Микеланджело создает Пьету Бандини. Ему 75 лет, по меркам XVI века он глубокий старик. Но несмотря на подорванное здоровье, он продолжает работать. В лице Никодима, поддерживающего опадающее тело первого Христа, он изобразил собственный автопортрет. Пьета Бандини так и не стала надгробием (Микеланджело сам отказывается от нее), а после смерти скульптора она была перевезена во Флоренцию, где и хранится в музее Собора.

Эту легенду сохранил великий Бернини. Создатель римского барокко хоть и родился в Неаполе и всю жизнь провел в Риме, по происхождению был флорентийцем. Он бесконечно уважал великое искусство прошлого и, конечно, считал своей путеводной звездой Микеланджело Буонарроти, изучал его шедевры и находил в них вдохновение. Бернини — человек театра, он умел придать блеск любому делу. Вполне возможно, что последние слова Микеланджело, на которых настаивал Бернини, — лишь прекрасная выдумка. Но, согласитесь, как эти слова подходят Микеланджело, который в глубокой старости говорил: «Я до сих пор учусь!»

Эту легенду сохранил великий Бернини. Создатель римского барокко хоть и родился в Неаполе и всю жизнь провел в Риме, по происхождению был флорентийцем. Он бесконечно уважал великое искусство прошлого и, конечно, считал своей путеводной звездой Микеланджело Буонарроти, изучал его шедевры и находил в них вдохновение. Бернини — человек театра, он умел придать блеск любому делу. Вполне возможно, что последние слова Микеланджело, на которых настаивал Бернини, — лишь прекрасная выдумка. Но, согласитесь, как эти слова подходят Микеланджело, который в глубокой старости говорил: «Я до сих пор учусь!»

Эту легенду сохранил великий Бернини. Создатель римского барокко хоть и родился в Неаполе и всю жизнь провел в Риме, по происхождению был флорентийцем. Он бесконечно уважал великое искусство прошлого и, конечно, считал своей путеводной звездой Микеланджело Буонарроти, изучал его шедевры и находил в них вдохновение. Бернини — человек театра, он умел придать блеск любому делу. Вполне возможно, что последние слова Микеланджело, на которых настаивал Бернини, — лишь прекрасная выдумка. Но, согласитесь, как эти слова подходят Микеланджело, который в глубокой старости говорил: «Я до сих пор учусь!»

Эту легенду сохранил великий Бернини. Создатель римского барокко хоть и родился в Неаполе и всю жизнь провел в Риме, по происхождению был флорентийцем. Он бесконечно уважал великое искусство прошлого и, конечно, считал своей путеводной звездой Микеланджело Буонарроти, изучал его шедевры и находил в них вдохновение. Бернини — человек театра, он умел придать блеск любому делу. Вполне возможно, что последние слова Микеланджело, на которых настаивал Бернини, — лишь прекрасная выдумка. Но, согласитесь, как эти слова подходят Микеланджело, который в глубокой старости говорил: «Я до сих пор учусь!»