Филиппо Брунеллески — одно из ярчайших имен в истории мирового искусства. Он был не только скульптором, ювелиром, архитектором, градостроителем и инженером, но и первым человеком Возрождения, вдохновителем и учителем нового поколения мастеров. И венчает его наследие великое чудо: купол собора Санта-Мария дель Фьоре.
Содержание
Паломничество
в Вечный город
в Вечный город
После поражения в знаменитом конкурсе 1401 года Филиппо Брунеллески решает покинуть Флоренцию и провести несколько лет в Риме.
Брунеллески продает небольшое имение в Сеттиньяно, пригороде Флоренции, и на вырученные деньги отправляется в путь. Вместе с ним едет его друг, молодой скульптор Донателло.
Рим необычайно притягивал и Брунеллески, и Донателло. Первый стремился изучить античную архитектуру, второй мечтал о постижении тайн древней скульптуры.
Великий город, лежащий в руинах и пребывающий в запустении, настолько поразил их обоих, что следующие несколько лет они проведут в непрерывном изучении.
Рим необычайно притягивал и Брунеллески, и Донателло. Первый стремился изучить античную архитектуру, второй мечтал о постижении тайн древней скульптуры.
Великий город, лежащий в руинах и пребывающий в запустении, настолько поразил их обоих, что следующие несколько лет они проведут в непрерывном изучении.
Донателло и Брунеллески работали без устали и за время своего пребывания в Риме не оставили без внимания ни одной античной постройки и скульптуры. Они бесконечно обследовали, зарисовывали и измеряли все, что попадалось им на пути. Их интересовала техника, материалы, приемы, известные во времена античности.
Именно изучение древности позволило Донателло и Брунеллески обрести новое видение, с которым каждый из них начнет работу во Флоренции.
Именно изучение древности позволило Донателло и Брунеллески обрести новое видение, с которым каждый из них начнет работу во Флоренции.
Ее Величество Перспектива
Филиппо Брунеллески возвращается во Флоренцию вдохновленный и полный самых смелых идей. Годы изучения наследия древности открыли ему знания, утраченные в Средние века. Казалось, он мог ясно видеть в своем воображении весь Рим с его величественными постройками таким, каким он был до разрушения.
Графические реконструкции несохранившихся работ Филиппо Брунеллески
Стремление как можно реалистичнее отображать трехмерные объекты на двухмерной поверхности побудило его проводить бесчисленные эксперименты, целью которых было изучение линейной перспективы. Считается, что принципами построения линейной перспективы владели и греки, и римляне, а Брунеллески лишь вновь открыл ее законы. Но именно это открытие произвело революцию в изобразительном искусстве эпохи Возрождения.
Донателло и Мазаччо, ближайшие друзья и соратники Брунеллески, первыми решили применить принципы линейной перспективы в скульптуре и в живописи.
А Брунеллески тем временем приблизился к воплощению своего самого дерзновенного замысла…
Донателло и Мазаччо, ближайшие друзья и соратники Брунеллески, первыми решили применить принципы линейной перспективы в скульптуре и в живописи.
А Брунеллески тем временем приблизился к воплощению своего самого дерзновенного замысла…
Купол собора
Санта-Мария дель Фьоре
Санта-Мария дель Фьоре
В начале XV века Флоренция превосходила все крупные города Европы по численности населения, уровню жизни, развитию торговли и ремесел. Но в самом городе существовала неразрешимая проблема: более века, символ города, собор Санта-Мария дель Фьоре оставался обезглавленным.
Собор, согласно проекту архитектора Арнольфо ди Камбио, должен был восхищать своим богатством и великолепием, так чтобы невозможно было создать человеческими руками ничего более величественного и прекрасного.
Проект предусматривал сооружение самого большого купола в мире, но осуществить замысел оказалось невозможно. Восьмигранный свод, намеченный Арнольфо ди Камбио был настолько массивным, что неминуемо обрушился бы под тяжестью собственного веса. Помимо этого существовала проблема возведения строительных лесов, для которых не хватило бы деревьев всей Тосканы, не говоря уже о запредельной дороговизне проекта.
Проект предусматривал сооружение самого большого купола в мире, но осуществить замысел оказалось невозможно. Восьмигранный свод, намеченный Арнольфо ди Камбио был настолько массивным, что неминуемо обрушился бы под тяжестью собственного веса. Помимо этого существовала проблема возведения строительных лесов, для которых не хватило бы деревьев всей Тосканы, не говоря уже о запредельной дороговизне проекта.
Для решения этой задачи требовался не просто смелый, но гениальный инженер и архитектор, одержимый своими идеями. Именно таким был Филиппо Брунеллески. Идея возведения купола посетила его еще в Риме, и он, храня её в тайне, работал над ней каждый день. Он изучил и зарисовал все античные своды, особое внимание уделяя Пантеону с его огромным куполом, не имеющим опор.
Вернувшись во Флоренцию, он много месяцев тайно изготовлял модели и приспособления для постройки купола. Постепенно его замысел становился более отчетливым, он буквально видел купол построенным в своем воображении.
Вернувшись во Флоренцию, он много месяцев тайно изготовлял модели и приспособления для постройки купола. Постепенно его замысел становился более отчетливым, он буквально видел купол построенным в своем воображении.
Купол Пантеона, Рим
Тем временем, отчаявшиеся члены городского совета в 1418 году объявили конкурс на лучшее инженерное решение. Во Флоренции в очередной раз собрались архитекторы, не только из Тосканы и Италии, но также со всей Европы с тем, чтобы после обсуждения всех проектов решить, кто достоин этой работы.
И вот на совете были высказаны самые разные предположения, многие из которых казались безумными.
Так один предлагал заложить столбы на земле, которые бы поддерживали арки, на которые будет опираться конструкция, другой предполагал создать купол из легкого туфа, третий хотел устроить земляную насыпь внутри собора, которую можно использовать вместо строительных лесов, да подмешать в землю монет, чтобы по окончании работ насыпь разобрали бы сами флорентийцы. Некоторые сходились во мнении устроить шатровый свод, подобный тому, что венчает баптистерий Сан-Джованни.
Когда же настала очередь Брунеллески, то он предложил совету проект двойного купола, который может быть возведен без громоздких лесов и огромных затрат.
Так один предлагал заложить столбы на земле, которые бы поддерживали арки, на которые будет опираться конструкция, другой предполагал создать купол из легкого туфа, третий хотел устроить земляную насыпь внутри собора, которую можно использовать вместо строительных лесов, да подмешать в землю монет, чтобы по окончании работ насыпь разобрали бы сами флорентийцы. Некоторые сходились во мнении устроить шатровый свод, подобный тому, что венчает баптистерий Сан-Джованни.
Когда же настала очередь Брунеллески, то он предложил совету проект двойного купола, который может быть возведен без громоздких лесов и огромных затрат.
«Господа, будьте уверены, что нет возможности возвести этот свод иначе, чем говорю я; и сколько бы вы надо мной ни смеялись, вы убедитесь, что другим путем поступать не должно и нельзя.
Если же возводить его так, как я это задумал, необходимо, чтобы он был двойным, с внутренними и внешними сводами, так, чтобы можно было проходить между теми и другими. А на углах всех восьми скатов здание должно быть сцеплено зубьями в толще кладки и точно так же опоясано венцом из дубовых балок по всем граням.
К тому же необходимо подумать о свете, о лестницах и стоках, по которым вода могла бы уходить во время дождя. И никто из вас не подумал, что придется считаться с необходимостью внутренних лесов для исполнения мозаик и множества других труднейших работ. Я же знаю, что нет иного пути и иного способа возвести его, как тот, который я изложил».
Если же возводить его так, как я это задумал, необходимо, чтобы он был двойным, с внутренними и внешними сводами, так, чтобы можно было проходить между теми и другими. А на углах всех восьми скатов здание должно быть сцеплено зубьями в толще кладки и точно так же опоясано венцом из дубовых балок по всем граням.
К тому же необходимо подумать о свете, о лестницах и стоках, по которым вода могла бы уходить во время дождя. И никто из вас не подумал, что придется считаться с необходимостью внутренних лесов для исполнения мозаик и множества других труднейших работ. Я же знаю, что нет иного пути и иного способа возвести его, как тот, который я изложил».
Филиппо Брунеллески
согласно Дж. Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих»
Но всем присутствующим эта идея показалась не более чем очередным невыполнимым безумством. Она вызвала лишь смех, а его самого и вовсе посчитали сумасшедшим.
В доказательство своих слов Филиппо мог бы представить созданную им модель, которую он держал при себе. Но он побоялся демонстрировать свою идею, опасаясь воровства.
Брунеллески не оставил свой проект, а еще более в нем уверившись, стал объяснять его по частям и в приватных разговорах с членами совета. Так, одного за одним, он убедил в своей правоте весь город.
7 августа 1420 года начались работы по возведению купола по проекту Филиппо Брунеллески.
В доказательство своих слов Филиппо мог бы представить созданную им модель, которую он держал при себе. Но он побоялся демонстрировать свою идею, опасаясь воровства.
Брунеллески не оставил свой проект, а еще более в нем уверившись, стал объяснять его по частям и в приватных разговорах с членами совета. Так, одного за одним, он убедил в своей правоте весь город.
7 августа 1420 года начались работы по возведению купола по проекту Филиппо Брунеллески.
Вазари пишет о том, как продвигалась работа: «Постройка уже выросла на такую вышину, что было величайшим затруднением, однажды поднявшись, затем снова вернуться на землю; и мастера много теряли времени, когда ходили есть и пить, и сильно страдали от дневного жара. И вот Филиппо устроил так, что на куполе открылись столовые с кухнями и что там продавалось вино; таким образом, никто не уходил с работы до вечера, что было удобно для них и в высшей степени полезно для дела.
Видя, что работа спорится и удается на славу, Филиппо настолько воспрянул духом, что трудился не покладая рук. Он сам ходил на кирпичные заводы, где месили кирпичи, чтобы самому увидеть и помять глину, а когда они были обожжены — собственной рукой, с величайшим старанием отбирал кирпичи. Он следил за каменотесами, чтобы камни были без трещин и прочные, и давал им модели подкосов и стыков, сделанные из дерева, воска, а то и из брюквы; также поступал он и с кузнецами».
Видя, что работа спорится и удается на славу, Филиппо настолько воспрянул духом, что трудился не покладая рук. Он сам ходил на кирпичные заводы, где месили кирпичи, чтобы самому увидеть и помять глину, а когда они были обожжены — собственной рукой, с величайшим старанием отбирал кирпичи. Он следил за каменотесами, чтобы камни были без трещин и прочные, и давал им модели подкосов и стыков, сделанные из дерева, воска, а то и из брюквы; также поступал он и с кузнецами».
Гениальность и простота идеи состояла в том, что двойная конструкция, связанная ребрами и обручами задумывалась системой, поддерживающей саму себя. Особый способ укладки кирпичей придавал дополнительную прочность конструкции. Двойной свод, собранный из восьми граней, должен быть скреплен фонарем для нагрузки, предотвращающей обрушение.
Филиппо изготовил модель этого фонаря и, дожив до старости, и понимая, что может не увидеть купол законченным, он завещал, чтобы фонарь построили непременно по его проекту, что и произошло к 1470 году.
Филиппо изготовил модель этого фонаря и, дожив до старости, и понимая, что может не увидеть купол законченным, он завещал, чтобы фонарь построили непременно по его проекту, что и произошло к 1470 году.
И вот много веков спустя купол Брунеллески возвышается над городом и не перестает восхищать своей идеальной красотой и гениальной простотой.
«Огромное сооружение, воздвигнутое над небесами, такое обширное, что способно покрыть своей тенью все тосканские народы».
Леон Баттиста Альберти
"De Pictura", 1436
Новая архитектура Брунеллески
Брунеллески вошел в историю не только как гений, которому удалось возвести купол кафедрального собора, но и как создатель новой архитектуры.
Первой постройкой эпохи Возрождения считается воспитательный дом для сирот. В 1419 году еще до начала работы над куполом к Брунеллески обращаются представители гильдии торговцев шелком и поручают ему важный городской заказ.
Воспитательный дом обращен на площадь Сантиссимы Аннунциаты своей ажурной «стеной». Эти изящные колонны, впервые со времен античности являются несущими элементами.
Архитектура Брунеллески основана на классической простоте, но в ней присутствует абсолютная новизна и чувство меры. Ясность, рациональность и упорядоченность Брунеллески как нельзя лучше соответствуют идеям нового времени.
Архитектура Брунеллески основана на классической простоте, но в ней присутствует абсолютная новизна и чувство меры. Ясность, рациональность и упорядоченность Брунеллески как нельзя лучше соответствуют идеям нового времени.
Филиппо Брунеллески — Воспитательный дом, начало строительства — 1419, Флоренция
Брунеллески работал над многими проектами, но при жизни ему удалось завершить лишь Старую Сакристию в церкви Сан-Лоренцо.
Богатые флорентийцы решают совместными усилиями перестроить Сан-Лоренцо, одну из самых важных церквей города.
Медичи выделяют средства на строительство ризницы, где будут захоронены представители этой семьи.
Богатые флорентийцы решают совместными усилиями перестроить Сан-Лоренцо, одну из самых важных церквей города.
Медичи выделяют средства на строительство ризницы, где будут захоронены представители этой семьи.
Базилика Сан-Лоренцо, Флоренция
Строительство ризницы было завершено в 1429 году.
За лаконичной формой, представляющей собой комбинацию куба и полусферического купола, скрывается настоящий архитектурный шедевр в смысле организации и гармонии интерьера и его оригинального декора.
Все архитектурные элементы находятся в прекрасном равновесии, они словно подчиняют пространство человеку и законам геометрии. Разумно организованный мир Брунеллески — это светлое, ясное и открытое пространство, ничего общего не имеющее с душным полумраком готических соборов.
За лаконичной формой, представляющей собой комбинацию куба и полусферического купола, скрывается настоящий архитектурный шедевр в смысле организации и гармонии интерьера и его оригинального декора.
Все архитектурные элементы находятся в прекрасном равновесии, они словно подчиняют пространство человеку и законам геометрии. Разумно организованный мир Брунеллески — это светлое, ясное и открытое пространство, ничего общего не имеющее с душным полумраком готических соборов.
Архитектура Брунеллески создана не для подавления человека, а для укрепления в нем веры в собственные силы и в гармоничный порядок вещей. Именно здесь люди наконец ощутили вкус жизни, свободы и радость бытия.
Брунеллески и Донателло снова работают вместе: скульптору было доверено декорирование ризницы Сан-Лоренцо. Это стало причиной серьезных творческих разногласий.
Для Филиппо имело значение только функциональное, разумное и упорядоченное. Отвергая любую перегруженность, он строил просто, использовал светлый и недорогой строительный камень. Отделка мрамором, мозаики, росписи или витражи, — все казалось ему загромождающим пространство, ненужным, лишним, иррациональным.
Грубоватая декоративность зрелых работ Донателло отдаляла его от видения Брунеллески. Филиппо не нравились ни бронзовые двери с рельефами, он посчитал их излишне грубыми для светлого и легкого пространства, ни медальоны со сценами из жизни Иоанна Евангелиста: Донателло разместил их над гербами, увеличив декоративность. В разрез с видением архитектора шли и рельефы над дверными проемами с изображением покровителей семьи Медичи: Святых Стефано и Лоренцо и Святых Коcьмы и Дамиана.
Для Филиппо имело значение только функциональное, разумное и упорядоченное. Отвергая любую перегруженность, он строил просто, использовал светлый и недорогой строительный камень. Отделка мрамором, мозаики, росписи или витражи, — все казалось ему загромождающим пространство, ненужным, лишним, иррациональным.
Грубоватая декоративность зрелых работ Донателло отдаляла его от видения Брунеллески. Филиппо не нравились ни бронзовые двери с рельефами, он посчитал их излишне грубыми для светлого и легкого пространства, ни медальоны со сценами из жизни Иоанна Евангелиста: Донателло разместил их над гербами, увеличив декоративность. В разрез с видением архитектора шли и рельефы над дверными проемами с изображением покровителей семьи Медичи: Святых Стефано и Лоренцо и Святых Коcьмы и Дамиана.
Четыре других медальона с изображениями евангелистов наглядно демонстрируют, какой была зрелая манера Донателло. Он создал их грубоватыми, резкими, будто черновыми. Донателло учитывал, с какого расстояния будет видна работа и понимал, что незавершенность придает рельефам большую выразительность, словно глазу проще зацепиться за нечто несовершенное, незаконченное, чем созерцать работу, идеальную и отполированную до блеска.
Конечно, различия во взглядах Донателло и Брунеллески не сделали друзей врагами, но каждый из них твердо следовал своему видению. В главном все же они оставались единомышленниками.
Конечно, различия во взглядах Донателло и Брунеллески не сделали друзей врагами, но каждый из них твердо следовал своему видению. В главном все же они оставались единомышленниками.
Стиль и идеалы Филиппо Брунеллески ярче представляет капелла Пацци при церкви Санта-Кроче. Это поздняя и более совершенная работа архитектора в сравнении с его же Старой сакристией. Несмотря на то, что Брунеллески так и не довелось увидеть ее законченной, проект был достроен в полном согласии с его замыслом.
На этот раз декорирование было доверено другому мастеру, одному из ключевых скульпторов своего времени, Луке делла Роббиа. Мастер украсил капеллу медальонами из цветной глазурованной терракоты. Светлые изображения евангелистов и апостолов гармонично украшают, но не перегружают и не нарушают цельность стен. Именно такой лаконичный декор соответствовал замыслу и видению Филиппо Брунеллески.
Все в этом светлом и духоподъемном пространстве созвучно человеку, рационально и согласовано. Брунеллески использует комбинацию pietra serena для возведения стен и серого камня для членения и акцентов. Брунеллески ценил пустоту, словно приглашая человека к сотворению, к почти метафизическому заполнению пространства мыслями, чувствами и творческими порывами.
Все в этом светлом и духоподъемном пространстве созвучно человеку, рационально и согласовано. Брунеллески использует комбинацию pietra serena для возведения стен и серого камня для членения и акцентов. Брунеллески ценил пустоту, словно приглашая человека к сотворению, к почти метафизическому заполнению пространства мыслями, чувствами и творческими порывами.
Закат Брунеллески
Филиппо Брунеллески стал ключевой фигурой в культурной жизни Флоренции раннего Возрождения. Он был другом, учителем и вдохновителем тех, кто создал великие шедевры и на века прославил свое время, оставив в родном городе истинное чудо — купол собора Санта Мария дель Фьоре.
Вазари напишет о нем:
«Наконец, будучи уже очень старым, а именно шестидесяти девяти лет, он в 1446 году, 16 апреля, ушел в лучшую жизнь после многих трудов, положенных им на создание тех произведений, которыми он заслужил славное имя на земле и обитель упокоения на небесах. Бесконечно горевало о нем его отечество, которое узнало и оценило его гораздо больше после смерти, чем при жизни. Его похоронили с почтеннейшим погребальным обрядом и всяческими почестями в соборе Санта Мария дель Фьоре. Его оплакивали бесчисленные его друзья, художники, в особенности же самые бедные, которым он постоянно оказывал благодеяния. Итак, прожив свой век по-христиански, он в мире оставил по себе благоухание своей доброты и своих великих доблестей.
Мне думается, о нем можно было бы утверждать, что от времен древних греков и римлян и до наших дней не было художника более исключительного и отменного, чем он».
«Наконец, будучи уже очень старым, а именно шестидесяти девяти лет, он в 1446 году, 16 апреля, ушел в лучшую жизнь после многих трудов, положенных им на создание тех произведений, которыми он заслужил славное имя на земле и обитель упокоения на небесах. Бесконечно горевало о нем его отечество, которое узнало и оценило его гораздо больше после смерти, чем при жизни. Его похоронили с почтеннейшим погребальным обрядом и всяческими почестями в соборе Санта Мария дель Фьоре. Его оплакивали бесчисленные его друзья, художники, в особенности же самые бедные, которым он постоянно оказывал благодеяния. Итак, прожив свой век по-христиански, он в мире оставил по себе благоухание своей доброты и своих великих доблестей.
Мне думается, о нем можно было бы утверждать, что от времен древних греков и римлян и до наших дней не было художника более исключительного и отменного, чем он».
© Махмудова Р. М., текст, оформление, 2019
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Это интересно:
Узнайте, что еще полезного есть на этом сайте
все для вашего путешествия
изучайте онлайн
афиша и билеты
авторские украшения и не только