Революционные изменения в живописи начала XV века связаны с именем Мазаччо. Для художников он стал яркой звездой, озаряющей их путь. Оглядываясь назад, можно сказать, что подобных революционеров было немного: Джотто, Микеланджело, Рафаэль, Караваджо и, конечно, Мазаччо.
Содержание
Мазаччо: начало пути
Мазаччо прожил лишь 28 лет, но за краткий миг своего творчества успел кардинальным образом изменить европейскую живопись.
Томмазо ди сер Джованни по прозвищу Мазаччо родился в 1401 году в самом центре Тосканы, в городке Сан-Джованни Вальдарно.
Он прибывает во Флоренцию в 1420 году. В городе творится нечто необыкновенное: Брунеллески развивает свои идеи, создает невиданные прежде скульптуры Донателло.
Мазаччо понимает и разделяет их взгляды. Брунеллески и Донателло становятся товарищами и вдохновителями юного художника.
Он прибывает во Флоренцию в 1420 году. В городе творится нечто необыкновенное: Брунеллески развивает свои идеи, создает невиданные прежде скульптуры Донателло.
Мазаччо понимает и разделяет их взгляды. Брунеллески и Донателло становятся товарищами и вдохновителями юного художника.
Первой известной и дошедшей до нашего времени работой Мазаччо стал триптих Сан-Джовенале 1422 года. На нем изображены мадонна с младенцем и святые покровители семьи Кастеллани, заказчиков произведения.
Мазаччо — Триптих Сан-Джовенале, 1422, музей Кашиа ди Реджелло
Уже первые работы проникнуты новизной. Пожалуй, золотой фон, — единственное напоминание о позднеготическом стиле, который сразу отверг для себя молодой художник.
Конструкция трона и ангелы, обращенные к деве Марии, создают невиданное прежде пространство. В нем чувствуется глубина и реалистичность. Кроме того, Мазаччо следует правилам линейной перспективы: если присмотреться к линиям пола и мысленно продолжить их, то все они пересекаются на уровне лица Девы Марии.
Конструкция трона и ангелы, обращенные к деве Марии, создают невиданное прежде пространство. В нем чувствуется глубина и реалистичность. Кроме того, Мазаччо следует правилам линейной перспективы: если присмотреться к линиям пола и мысленно продолжить их, то все они пересекаются на уровне лица Девы Марии.
Именно лицо Богоматери становится не только композиционным, но и духовным центром всего триптиха. В нем одновременно и задумчивость, и грусть, и любовь, и материнская нежность. Это больше не абстрактно-сказочное существо, а земная женщина.
Интересно и изображение младенца Иисуса, как никогда реалистичное. Ни один художник старого стиля и не подумал бы изобразить Спасителя как обычного ребенка, сосущего палец и играющего с вуалью матери. Это внимание к сценам из повседневной жизни роднит Мазаччо с Донателло.
Еще одно новшество Мазаччо — пластика и объем фигур. Он словно приземляет своих персонажей, моделируя лицо Мадонны и тело младенца при помощи света и тени. У них словно появляется вес. Это уже никак не парящие в воздухе и драпировках тени в рассеянном сказочном свете.
Интересно и изображение младенца Иисуса, как никогда реалистичное. Ни один художник старого стиля и не подумал бы изобразить Спасителя как обычного ребенка, сосущего палец и играющего с вуалью матери. Это внимание к сценам из повседневной жизни роднит Мазаччо с Донателло.
Еще одно новшество Мазаччо — пластика и объем фигур. Он словно приземляет своих персонажей, моделируя лицо Мадонны и тело младенца при помощи света и тени. У них словно появляется вес. Это уже никак не парящие в воздухе и драпировках тени в рассеянном сказочном свете.
Согласно свидетельствам Вазари, учителем Мазаччо был художник Мазолино да Паникале. В действительности это не совсем так. В революционной живописи Мазаччо не прослеживается никакого влияния этого мастера. Тем не менее, имена этих художников неразрывно связаны.
Близкие друзья, партнеры и соратники, Мазолино на 20 лет старше молодого и яркого Мазаччо. К тому же Мазолино — представитель старой школы, Вазари считает его учеником Лоренцо Гиберти, утверждая, что они вместе работали над созданием бронзовых ворот баптистерия Сан-Джованни.
Первые 40 лет жизни и творчества Мазолино окутаны тайной. К 1423 году относится наиболее ранняя из его работ, «Мадонна Бони Карнесекки».
Этот позднеготический шедевр подчеркивает и то, как близка Мазолино манера Джентиле да Фабриано и Лоренцо Монако с их тонкостью, аристократичностью, изяществом линий и стремлением к декоративности, и то, как далек он от реалистичности Мазаччо.
Дружба этих художников удивительна, она похожа на мост от старого к новому.
Близкие друзья, партнеры и соратники, Мазолино на 20 лет старше молодого и яркого Мазаччо. К тому же Мазолино — представитель старой школы, Вазари считает его учеником Лоренцо Гиберти, утверждая, что они вместе работали над созданием бронзовых ворот баптистерия Сан-Джованни.
Первые 40 лет жизни и творчества Мазолино окутаны тайной. К 1423 году относится наиболее ранняя из его работ, «Мадонна Бони Карнесекки».
Этот позднеготический шедевр подчеркивает и то, как близка Мазолино манера Джентиле да Фабриано и Лоренцо Монако с их тонкостью, аристократичностью, изяществом линий и стремлением к декоративности, и то, как далек он от реалистичности Мазаччо.
Дружба этих художников удивительна, она похожа на мост от старого к новому.
Джентиле да Фабриано, 1420
Мазолино, 1423
Лоренцо Монако, 1422
Мазаччо, 1422
Мазолино и Мазаччо
мост от старого к новому
мост от старого к новому
Согласно исследованиям, именно старший и более опытный Мазолино получал престижные заказы, разделяя их с Мазаччо.
В 1424 году первой совместной работой художников стала Мадонна с младенцем и Святой Анной. Предназначенная для церкви Сант-Амброджо, сегодня она хранится в галерее Уффици.
Перед нами три поколения: Дева Мария с младенцем Иисусом и матерью, святой Анной. Мазолино и Мазаччо отступают от своеобразной средневековой традиции изображения этого сюжета, согласно которой Дева Мария сидит на коленях Святой Анны, держа на собственных коленях младенца Иисуса.
Святая Анна становится фоном для изображения Мадонны с младенцем. Этот прием придает всей группе монументальность и торжественность. Пирамидальная композиция как бы заземляет святых персонажей.
Ученым удалось идентифицировать, какие именно фрагменты написаны Мазаччо, а в каких угадывается манера Мазолино.
Мазаччо принадлежат фигуры девы Марии, младенца и одного из ангелов, держащих роскошный занавес. Мазолино же создал фигуру Святой Анны и четырех ангелов.
Мадонна Мазаччо неподвижна и задумчива, ее лицо словно выточено при помощи светотени. Ее фигура кажется грузной, грубоватой, лишенной позднеготической грации. Выглядит массивным блоком и младенец Иисус. И все это так не похоже на изящную работу старых мастеров!
Перед нами три поколения: Дева Мария с младенцем Иисусом и матерью, святой Анной. Мазолино и Мазаччо отступают от своеобразной средневековой традиции изображения этого сюжета, согласно которой Дева Мария сидит на коленях Святой Анны, держа на собственных коленях младенца Иисуса.
Святая Анна становится фоном для изображения Мадонны с младенцем. Этот прием придает всей группе монументальность и торжественность. Пирамидальная композиция как бы заземляет святых персонажей.
Ученым удалось идентифицировать, какие именно фрагменты написаны Мазаччо, а в каких угадывается манера Мазолино.
Мазаччо принадлежат фигуры девы Марии, младенца и одного из ангелов, держащих роскошный занавес. Мазолино же создал фигуру Святой Анны и четырех ангелов.
Мадонна Мазаччо неподвижна и задумчива, ее лицо словно выточено при помощи светотени. Ее фигура кажется грузной, грубоватой, лишенной позднеготической грации. Выглядит массивным блоком и младенец Иисус. И все это так не похоже на изящную работу старых мастеров!
А что же Мазолино?
Его Святая Анна тоже необычна в своей монументальности. Она уверенно размещается в пространстве, ее лицо смоделировано с учетом того же источника света, что и у Мазаччо, а ее рука, вытянутая вперед, написана с учетом перспективных сокращений.
Кажется, Мазолино очарован новым видением молодого Мазаччо. Он словно теряет себя и свой стиль, подчиняясь революционным идеям. И ему потребуются годы, чтобы вернуться к самому себе.
Что касается ангелов, обрамляющих сцену, то различия в их написании более яркие.
Мазаччо создал лишь одного, верхнего справа. Если сравнить его с другими, то нельзя не заметить, сколько в нем силы, движения и огня. Как все тот же источник света освещает его лицо и одежду. И как нежно, тонко и сказочно выглядят при этом типичные воздушные создания Мазолино.
Его Святая Анна тоже необычна в своей монументальности. Она уверенно размещается в пространстве, ее лицо смоделировано с учетом того же источника света, что и у Мазаччо, а ее рука, вытянутая вперед, написана с учетом перспективных сокращений.
Кажется, Мазолино очарован новым видением молодого Мазаччо. Он словно теряет себя и свой стиль, подчиняясь революционным идеям. И ему потребуются годы, чтобы вернуться к самому себе.
Что касается ангелов, обрамляющих сцену, то различия в их написании более яркие.
Мазаччо создал лишь одного, верхнего справа. Если сравнить его с другими, то нельзя не заметить, сколько в нем силы, движения и огня. Как все тот же источник света освещает его лицо и одежду. И как нежно, тонко и сказочно выглядят при этом типичные воздушные создания Мазолино.
Мазолино (три ангела слева) и Мазаччо (крайний ангел справа) — Мадонна с младенцем и Святой Анной (фрагменты), 1424, галерея Уффици, Флоренция
Капелла Бранкаччи:
зарево революции
зарево революции
Для изучения раннего Возрождения, пожалуй, нет места более важного и значительного, чем капелла Бранкаччи в соборе Санта Мария дель Кармине во Флоренции.
Несмотря на разность взглядов, тандем Мазолино и Мазаччо высоко ценят заказчики. Художники становятся партнерами, у них общая мастерская, они востребованы и интересны.
И вот в 1424 году к Мазолино и Мазаччо обращается купец Феличе Бранкаччи. И начинается самая яркая глава в истории раннего итальянского Возрождения.
И вот в 1424 году к Мазолино и Мазаччо обращается купец Феличе Бранкаччи. И начинается самая яркая глава в истории раннего итальянского Возрождения.
Фамильная капелла рода Бранкаччи была основана еще в XIV веке, и лишь десятилетия спустя богатый и влиятельный флорентиец Феличе Бранкаччи заказывает Мазолино и Мазаччо фресковый цикл для ее украшения.
Иконографическая программа предусматривала изображения сцен из жизни апостола Петра. Возможно, таким было желание заказчика. Феличе Бранкаччи — представитель флорентийской республики, посол и купец, его интересы были сосредоточены на море и мореплавании. Так фигура Святого Петра, земная жизнь которого также была неразрывна связана с морем, имела для него особое значение.
Капелла Бранкаччи сохранилась до наших дней существенно перестроенной. Изначально фрески Мазолино и Мазаччо располагались на трех регистрах. В XVIII веке в ходе перестройки капеллы были уничтожены фрески верхнего регистра и потолок с изображенными на нем евангелистами.
Капелла Бранкаччи стала источником вдохновения для художников, местом поклонения для флорентийцев и предметом бесконечного изучения для искусствоведов и историков.
Мазолино и Мазаччо работают бок о бок на строительных лесах, каждый в своем стиле. Между ними нет соперничества, но есть дружба и уважение.
Капелла Бранкаччи сохранилась до наших дней существенно перестроенной. Изначально фрески Мазолино и Мазаччо располагались на трех регистрах. В XVIII веке в ходе перестройки капеллы были уничтожены фрески верхнего регистра и потолок с изображенными на нем евангелистами.
Капелла Бранкаччи стала источником вдохновения для художников, местом поклонения для флорентийцев и предметом бесконечного изучения для искусствоведов и историков.
Мазолино и Мазаччо работают бок о бок на строительных лесах, каждый в своем стиле. Между ними нет соперничества, но есть дружба и уважение.
Как Мазолино и Мазаччо распределяли работу? Что создано рукой одного и рукой другого? На этот счет существуют десятки исследований. Познакомимся с наиболее авторитетными.
Адам и Ева: шаг в будущее
Более всего различия во взглядах живописцев заметны во фресках, открывающих весь цикл: «Грехопадение Адама и Евы» Мазолино и «Изгнание из Рая» Мазаччо.
На одной фреске Ева убеждает Адама вкусить плоды с запретного дерева, на другой — горькое раскаяние и изгнание из рая.
В прекрасном саду Мазолино создает мягкие и поэтичные образы. Его Адам и Ева сказочны и гармоничны.
Их неопределенные жесты задают сладостный и спокойный ритм. Их обнаженные тела элегантны, абстрактны и нереалистичны, они словно подвешены в воздухе и окутаны золотой дымкой. Их прекрасные лица созданы без всякого участия света и тени. Они не выражают никаких чувств, а лишь услаждают глаз.
Живопись Мазаччо — это реалистичная и насыщенная проза. Сцена, представленная зрителям, поистине драматична. Среди бесприютной и пустынной местности в ярком и безжалостном свете видим мы Адама и Еву, объятых ужасом и отчаянием. Они изгнаны из рая, их преследует неумолимый ангел с мечом.
Если Адам и Ева Мазолино как бы подвешены в воздухе, то у Мазаччо они уверенно идут по земле.
Джорджо Вазари писал об этом: «Именно Мазаччо положил начало прекрасным позам, движениям, порывам и живости, а также рельефности поистине настоящей и естественной, чего до него никогда еще не делал ни один живописец.
Обладая величайшей рассудительностью, он обратил внимание на то, что все те фигуры, у которых ступни ног не ступали на землю и не сокращались, а стояли на цыпочках, лишены всякого достоинства и манеры в самом существенном и что те, кто так их изображает, обнаруживают непонимание сокращений».
Их неопределенные жесты задают сладостный и спокойный ритм. Их обнаженные тела элегантны, абстрактны и нереалистичны, они словно подвешены в воздухе и окутаны золотой дымкой. Их прекрасные лица созданы без всякого участия света и тени. Они не выражают никаких чувств, а лишь услаждают глаз.
Живопись Мазаччо — это реалистичная и насыщенная проза. Сцена, представленная зрителям, поистине драматична. Среди бесприютной и пустынной местности в ярком и безжалостном свете видим мы Адама и Еву, объятых ужасом и отчаянием. Они изгнаны из рая, их преследует неумолимый ангел с мечом.
Если Адам и Ева Мазолино как бы подвешены в воздухе, то у Мазаччо они уверенно идут по земле.
Джорджо Вазари писал об этом: «Именно Мазаччо положил начало прекрасным позам, движениям, порывам и живости, а также рельефности поистине настоящей и естественной, чего до него никогда еще не делал ни один живописец.
Обладая величайшей рассудительностью, он обратил внимание на то, что все те фигуры, у которых ступни ног не ступали на землю и не сокращались, а стояли на цыпочках, лишены всякого достоинства и манеры в самом существенном и что те, кто так их изображает, обнаруживают непонимание сокращений».
«Изгнание из Рая» Мазаччо — это настоящая революция, меняющая всё!
Перед нами реальные мужчина и женщина, переживающие трагедию. Лицо Евы искажено болью, она унижена и старается прикрыть руками свое обнаженное тело. Также ясна и понятна фигура Адама. Он закрывает лицо руками, и жест этот во времена Мазаччо имел свое конкретное значение. Это знак стыда.
Перед нами реальные мужчина и женщина, переживающие трагедию. Лицо Евы искажено болью, она унижена и старается прикрыть руками свое обнаженное тело. Также ясна и понятна фигура Адама. Он закрывает лицо руками, и жест этот во времена Мазаччо имел свое конкретное значение. Это знак стыда.
Мазаччо изображает обнаженных с невиданным со времен античности реализмом. Анатомия мужчины и женщины, созданная светотенью, столь реалистична, что позже были добавлены гирлянды из листьев, скрывающие наготу персонажей. Эти гирлянды были удалены лишь после реставрационной кампании девяностых годов XX века, явившей миру фреску почти в первозданном виде.
Насколько далек Мазаччо от стиля Мазолино, настолько он близок идеям Брунеллески и Донателло. Взгляните на Еву Мазаччо и на Исаака Филиппо Брунеллески с рельефа для знаменитого конкурса 1401 года. То же отчаяние и тот же крик, кажется, предвосхищающий «Крик» Мунка.
Кроме того, Мазаччо находит вдохновение в моделях древности. Образцы античной пластики послужили отправными точками для создания необычайно реалистичных обнаженных фигур Адама и Евы.
Чудо со статиром
ключ к капелле Бранкаччи
ключ к капелле Бранкаччи
Главным шедевром капеллы Бранкаччи по праву считается фреска Мазаччо «Уплата подати», также известная как «Чудо со статиром». Именно она является и ключом к пониманию всего фрескового цикла капеллы, и квинтэссенцией искусства Мазаччо.
Мазаччо — Уплата подати, капелла Бранкаччи, 1424−1428, Санта-Мария дель Кармине, Флоренция
«Уплата подати» иллюстрирует эпизод Евангелия от Матфея.
Когда Иисус и апостолы вошли в город Капернаум, к ним подошел сборщик податей и потребовал установленную сумму на храм Божий. И тогда Иисус, желая уплатить сборщику, велит Апостолу Петру, отправляться к морю и поймать рыбу, в рту у которой он найдет статир, монету, для уплаты подати и за него, и за себя.
В одной фреске мы видим сразу три эпизода этой истории: в центре Иисус приказывает Петру отправиться на рыбалку, слева Петр находит статир для уплаты подати, справа — отдает монету сборщику.
Этот сюжет имел важное значение и для городской жизни. В двадцатых годах XV века во Флоренции производилась налоговая реформа, к разработке которой имел отношение и заказчик, Феличе Бранкаччи. И, как это часто бывало с храмовыми фресками, вероятно, «Уплата подати» носила и информационный характер, иллюстрируя важность налоговой реформы для Флоренции и флорентийцев.
Остановимся подробнее на центральной группе. Фигура Иисуса — композиционный и духовный центр фрески. Он окружен учениками. Апостолы образуют вокруг его фигуры почтительный полукруг, подобно тому, как древние изображали собрания античных философов.
Когда Иисус и апостолы вошли в город Капернаум, к ним подошел сборщик податей и потребовал установленную сумму на храм Божий. И тогда Иисус, желая уплатить сборщику, велит Апостолу Петру, отправляться к морю и поймать рыбу, в рту у которой он найдет статир, монету, для уплаты подати и за него, и за себя.
В одной фреске мы видим сразу три эпизода этой истории: в центре Иисус приказывает Петру отправиться на рыбалку, слева Петр находит статир для уплаты подати, справа — отдает монету сборщику.
Этот сюжет имел важное значение и для городской жизни. В двадцатых годах XV века во Флоренции производилась налоговая реформа, к разработке которой имел отношение и заказчик, Феличе Бранкаччи. И, как это часто бывало с храмовыми фресками, вероятно, «Уплата подати» носила и информационный характер, иллюстрируя важность налоговой реформы для Флоренции и флорентийцев.
Остановимся подробнее на центральной группе. Фигура Иисуса — композиционный и духовный центр фрески. Он окружен учениками. Апостолы образуют вокруг его фигуры почтительный полукруг, подобно тому, как древние изображали собрания античных философов.
Все персонажи уверенно стоят на земле, они одеты в античные туники, ниспадающие тяжелыми складками, что создают реалистичный объем и подчеркивают пластику фигур.
Каждый из них — яркая индивидуальность, каждый выражает живые эмоции. В каждом читается глубокое чувство собственного достоинства.
Каждый из них — яркая индивидуальность, каждый выражает живые эмоции. В каждом читается глубокое чувство собственного достоинства.
«Примечательно, с каким пылом Святой Петр вопрошает Христа, и с каким вниманием апостолы, окружившие его в разных положениях, ожидают его решения, с телодвижениями столь выразительными, что поистине кажутся живыми».
Джорджо Вазари
Джорджо Вазари
Интересен также и аскетичный пейзаж. Мазаччо словно наполняет изображение воздухом, придавая ему глубину и феноменальную, невиданную прежде реалистичность. Кажется, можно вдохнуть этот морозный зимний воздух и почувствовать раннюю утреннюю прохладу.
Мазаччо — Уплата подати (фрагмент), капелла Бранкаччи, 1424−1428, Санта-Мария дель Кармине, Флоренция
На противоположной стене находится фреска Мазолино, иллюстрирующая сразу два деяния Апостола Петра: исцеление калеки и воскрешение Тавифы.
Здесь примечательны два молодых человека, соединяющих сцены. Они написаны в сладостной и узнаваемой манере Мазолино. Нежные юноши, парящие над землей с отрешенными лицами, одетые по последней моде, в шелка и парчу, написаны мягкими весенними красками. Они словно символизируют уходящую художественную манеру. А у них за спиной уже происходят масштабные перемены.
Обратите внимание на декорации, в которых разыгрываются религиозные сцены. Это не привычные места из Библии, а Флоренция XV века. Возможно, площадь Синьории, центр города, изображенный со всеми деталями повседневной жизни.
Согласно исследованиям, фон фрески «Исцеление хромого и воскрешение Тавифы» создал Мазаччо. Именно он актуализировал религиозные сюжеты, изменил традиции и перенес персонажей на улицы современных городов.
Здесь примечательны два молодых человека, соединяющих сцены. Они написаны в сладостной и узнаваемой манере Мазолино. Нежные юноши, парящие над землей с отрешенными лицами, одетые по последней моде, в шелка и парчу, написаны мягкими весенними красками. Они словно символизируют уходящую художественную манеру. А у них за спиной уже происходят масштабные перемены.
Обратите внимание на декорации, в которых разыгрываются религиозные сцены. Это не привычные места из Библии, а Флоренция XV века. Возможно, площадь Синьории, центр города, изображенный со всеми деталями повседневной жизни.
Согласно исследованиям, фон фрески «Исцеление хромого и воскрешение Тавифы» создал Мазаччо. Именно он актуализировал религиозные сюжеты, изменил традиции и перенес персонажей на улицы современных городов.
Мазолино — Исцеление калеки и воскрешение Тавифы, капелла Бранкаччи, 1424−1428, Санта-Мария дель Кармине, Флоренция
Рождение нового человека
По улицам Флоренции идет мужчина. Он уверенно доминирует в пространстве. У него есть тело, вес и индивидуальность. Перед нами человек нового времени.
Мазаччо начинает изучать движение и анатамию. Ему неинтересно выписывать витиеватые складки, под которыми словно нет живого человека. Красками и светотенью он одевает Святого Петра в античную тунику примерно так, как это делает Донателло в скульптуре.
«Он писал свои работы с должной цельностью и мягкостью, согласуя телесный цвет лиц и обнаженных частей тела с цветом одежды, которую он любил изображать с немногими и простыми складками, как это бывает в живой действительности.
И это принесло большую пользу художникам, за что он достоин похвалы как изобретатель, ибо поистине работы, созданные до него, можно назвать написанными, те же, что принадлежат ему, — живыми, правдивыми и естественными».
И это принесло большую пользу художникам, за что он достоин похвалы как изобретатель, ибо поистине работы, созданные до него, можно назвать написанными, те же, что принадлежат ему, — живыми, правдивыми и естественными».
Джорджо Вазари
«Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих»
Еще одно чудо капеллы Бранкаччи — фреска «Крещение неофитов».
Особого внимания заслуживают обнаженные фигуры новокрещенных. Рельефные и объемные, они напоминают античные статуи.
Техника Мазаччо — абсолютная новизна!
Его светотень не бледно-аморфная, лишь скользящая по поверхности, напротив — это сила и энергия, углублениями и выпуклостями формирующая плоскость.
Особого внимания заслуживают обнаженные фигуры новокрещенных. Рельефные и объемные, они напоминают античные статуи.
Техника Мазаччо — абсолютная новизна!
Его светотень не бледно-аморфная, лишь скользящая по поверхности, напротив — это сила и энергия, углублениями и выпуклостями формирующая плоскость.
В 1426 году Мазолино неожиданно бросает работу над фресками капеллы Бранкаччи и уезжает в Венгрию. Он проведет там два года, не оставив никаких свидетельств своей творческой деятельности. Из Венгрии он приедет в Рим по приглашению Папы Мартина V и снова будет работать с Мазаччо.
Лишь вдали от своего друга, Мазолино удастся забыть о его влиянии и вернуться к своему самобытному стилю.
В 1427 году останавливает работу в капелле Бранкаччи и Мазаччо. Фрески останутся незавершенными и только через 50 лет их закончит художник Филиппино Липпи.
Лишь вдали от своего друга, Мазолино удастся забыть о его влиянии и вернуться к своему самобытному стилю.
В 1427 году останавливает работу в капелле Бранкаччи и Мазаччо. Фрески останутся незавершенными и только через 50 лет их закончит художник Филиппино Липпи.
Значение капеллы Бранкаччи
О значении фресок Мазаччо в капелле Бранкаччи лучше всего написал Джорджо Вазари:
«Труды его заслуживают несчетнейших похвал и главным образом за то, что он в своем мастерстве предвосхитил прекрасную манеру нашего времени.
А доказательством истинности этого служит то, что все прославленные скульпторы и живописцы с того времени и поныне, упражнявшиеся и учившиеся в этой капелле, стали превосходными и знаменитыми, фра Джованни да Фьезоле, фра Филиппо, Филиппино, ее завершивший, Алессио Бальдовинетти, Андреа дель Кастаньо, Андреа дель Верроккио, Доменико Гирландайо, Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи, Пьетро Перуджино, божественнейший Микеланджело Буонарроти.
Также и Рафаэль Урбинский отсюда извлек начало прекрасной своей манеры, в общем, все те, кто стремился научиться этому искусству, постоянно ходили учиться в эту капеллу, чтобы по фигурам Мазаччо усвоить наставления и правила для хорошей работы».
А доказательством истинности этого служит то, что все прославленные скульпторы и живописцы с того времени и поныне, упражнявшиеся и учившиеся в этой капелле, стали превосходными и знаменитыми, фра Джованни да Фьезоле, фра Филиппо, Филиппино, ее завершивший, Алессио Бальдовинетти, Андреа дель Кастаньо, Андреа дель Верроккио, Доменико Гирландайо, Сандро Боттичелли, Леонардо да Винчи, Пьетро Перуджино, божественнейший Микеланджело Буонарроти.
Также и Рафаэль Урбинский отсюда извлек начало прекрасной своей манеры, в общем, все те, кто стремился научиться этому искусству, постоянно ходили учиться в эту капеллу, чтобы по фигурам Мазаччо усвоить наставления и правила для хорошей работы».
Рисунок 14-летнего Микеланджело Буонарроти, изучающего основы живописи под сводом капеллы Бранкаччи:
Осень Средневековья и весна Возрождения встретились на фресках Мазаччо и Мазолино. В прошлое уходила воздушная и поэтичная манера, исчезали нежные светлые краски, уступая место новому стилю, осязаемому, рельефному, эмоциональному и выразительному.
Однако, все приведенные сравнения вовсе не означают, что Мазолино был плохим художником. Напротив, он был превосходным мастером, но старого стиля.
Однако, все приведенные сравнения вовсе не означают, что Мазолино был плохим художником. Напротив, он был превосходным мастером, но старого стиля.
Другие чудеса Мазаччо
В период работы над фресками капеллы Бранкаччи Мазаччо создает еще несколько шедевров.
К 1426 году относится Пизанский полиптих. После того, как в XVIII веке он был разобран, многие его части были утеряны, а его уцелевшие фрагменты хранятся в разных музеях мира.
Остановимся подробнее на «Распятии» из музея Каподимонте в Неаполе.
Удивляет фигура Иисуса Христа, точнее деформация верхней части тела и отсутствие шеи. Однако с учетом того, что это Распятие — верхняя часть алтаря, располагавшаяся на высоте четырех метров, мастерство Мазаччо в области построения перспективы действительно поражает.
Как и не оставляет равнодушным фигура Марии Магдалины. Никогда прежде отчаяние не изображалось подобным образом. Руки и волосы Марии Магдалины, ее поза и почти осязаемый крик придают этому «Распятию» пусть и с архаичным золотым фоном небывалый прежде драматизм.
Остановимся подробнее на «Распятии» из музея Каподимонте в Неаполе.
Удивляет фигура Иисуса Христа, точнее деформация верхней части тела и отсутствие шеи. Однако с учетом того, что это Распятие — верхняя часть алтаря, располагавшаяся на высоте четырех метров, мастерство Мазаччо в области построения перспективы действительно поражает.
Как и не оставляет равнодушным фигура Марии Магдалины. Никогда прежде отчаяние не изображалось подобным образом. Руки и волосы Марии Магдалины, ее поза и почти осязаемый крик придают этому «Распятию» пусть и с архаичным золотым фоном небывалый прежде драматизм.
В том же 1426 году Мазаччо пишет «Троицу» для церкви Санта-Мария Новелла во Флоренции.
Перед нами триумф нового видения, революционная живопись Мазаччо во всем ее блеске.
Перед нами триумф нового видения, революционная живопись Мазаччо во всем ее блеске.
Пирамидальная композиция располагается внутри архитектурного пространства, напоминающего античную триумфальную арку.
На ее вершине Бог-отец, поддерживающий распятие, на одной оси с ним изображен Иисус Христос, а между ними — голубь, символизирующий Святой дух.
У распятия Дева Мария и Иоанн Креститель. В лице Богородицы нет скорби, она словно представляет людям своего сына, принимающего мучительную смерть во имя Спасения.
Ниже на ступенях — возносят молитвы заказчики фрески. Обратите внимание: художник не уменьшает пропорции людей, делая их равными святым персонажам.
В основании структуры — могила Адама, первого человека и надпись: «Я был тем, кто вы есть, я тот, кем вы станете».
Все эти элементы создают необычайный эффект. Во времена Мазаччо вход в церковь был устроен таким образом, что «Троица» была первым, что видел верующий. Мазаччо словно управляет взглядом зрителя, который возносится от могилы Адама до Святой троицы. Ключ к пониманию «Троицы» — стремление человеческого духа к спасению. Невероятно глубокое высказывание, облеченное в безупречную форму.
Глубина «Троицы» усиливается созданным эффектом ниши. Кажется фреска увлекает зрителя за собой.
На ее вершине Бог-отец, поддерживающий распятие, на одной оси с ним изображен Иисус Христос, а между ними — голубь, символизирующий Святой дух.
У распятия Дева Мария и Иоанн Креститель. В лице Богородицы нет скорби, она словно представляет людям своего сына, принимающего мучительную смерть во имя Спасения.
Ниже на ступенях — возносят молитвы заказчики фрески. Обратите внимание: художник не уменьшает пропорции людей, делая их равными святым персонажам.
В основании структуры — могила Адама, первого человека и надпись: «Я был тем, кто вы есть, я тот, кем вы станете».
Все эти элементы создают необычайный эффект. Во времена Мазаччо вход в церковь был устроен таким образом, что «Троица» была первым, что видел верующий. Мазаччо словно управляет взглядом зрителя, который возносится от могилы Адама до Святой троицы. Ключ к пониманию «Троицы» — стремление человеческого духа к спасению. Невероятно глубокое высказывание, облеченное в безупречную форму.
Глубина «Троицы» усиливается созданным эффектом ниши. Кажется фреска увлекает зрителя за собой.
В 1426 году во Флоренции существовал только один человек, который мог бы сконструировать пространство подобным образом, — Филиппо Брунеллески.
«Троица» написана Мазаччо если ни при участии, то без сомнения под влиянием идей и работ Брунеллески. Античные архитектурные элементы, безупречно построенная линейная перспектива и модель самого распятия не оставляют ни малейших сомнений. Мазаччо и Брунеллески ведут свой гениальный диалог, рождая новое искусство.
«Троица» написана Мазаччо если ни при участии, то без сомнения под влиянием идей и работ Брунеллески. Античные архитектурные элементы, безупречно построенная линейная перспектива и модель самого распятия не оставляют ни малейших сомнений. Мазаччо и Брунеллески ведут свой гениальный диалог, рождая новое искусство.
Смерть Мазаччо в возрасте 28 лет стала настоящим ударом для всех, кто его знал.
Вазари писал об этом: «Было ли это по причине зависти или потому, что все хорошее обычно бывает недолговечным, так или иначе, умер он во цвете лет и ушел от нас столь внезапно, что многие подозревали, скорее, отравление, чем иную случайность».
Вазари писал об этом: «Было ли это по причине зависти или потому, что все хорошее обычно бывает недолговечным, так или иначе, умер он во цвете лет и ушел от нас столь внезапно, что многие подозревали, скорее, отравление, чем иную случайность».
«В лице Мазаччо нас постигла величайшая утрата…»
Филиппо Брунеллески
согласно Дж. Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих»
© Махмудова Р. М., текст, оформление, 2019
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Это интересно:
Узнайте, что еще полезного есть на этом сайте
все для вашего путешествия
изучайте онлайн
афиша и билеты
авторские украшения и не только