Пьеро делла Франческа
в Ареццо

По сути это иллюстрации Золотой легенды, составленной Иаковым Ворагинским из христианских легенд и народных сказаний.
Золотая легенда восходит к XIII веку и с присущей средневековому человеку любовью к чудесам повествует об истории дерева, из которого был сделан крест Господень: от смерти Адама до воздвижения креста в Иерусалиме императором Ираклием.

1. Перед смертью Адам посылает своего сына Сета к архангелу Михаилу, и тот передает ему несколько зерен от древа познания добра и зла, их кладут в рот Адаму перед смертью. Из зерна произрастает дерево, которое Соломон захотел использовать при строительстве храма, однако дерево не подошло, оказываясь то слишком высоким, то слишком низким. Решено было сделать из него мост для перехода через реку.
2. Царице Савской на пути к Соломону у моста является видение, она преклоняет колени перед священным деревом и передает Соломону пророчество, что от дерева этого придет конец царству иудеев.
3. Соломон приказывает перенести дерево и скрыть его в купели для овец. Дерево всплывает и из него крест, на котором будет распят Иисус Христос. После чего крест был утрачен.
4. Триста лет спустя император Константин накануне битвы с Максенцием видит пророческий сон: к нему является ангел и предрекает победу, в случае, если он поведет войско под знаком креста.
5. Константин побеждает и становится римским императором.
6. После обращения в христианство он отправляет мать, Святую Елену, на поиски истинного креста. О том, где скрыт крест знает иудей по имени Иуда. Его держали в колодце шесть дней, на седьмой он открывает, что крест погребен под храмом Венеры.
7. Елена приказывает разрушить храм, после чего из-под земли достают три креста с Голгофы. Истинный крест Спасителя удается распознать, когда его тень воскрешает умершего юношу. Елена торжественно возвращает реликвию в Иерусалим.
8. Три века спустя крест был похищен персидсим царем Хосровом. Византийский император Ираклий идет войной, побеждает и обезглавливает Хосрова.
9. После чего, пеший и босой, возвращает крест Господень в Иерусалим.

Также цикл дополнен Благовещением.

Представленные выше фрески исполнены в трех регистрах.
Пьеро нарушает хронологическую последовательность историй и группирует их таким образом, чтобы общая композиция была пирамидальной, что придает ей ту самую ренессансную ясность, упорядоченность, гармонию и значительность.
Так в основании он размещает насыщенные батальные сцены, на втором уровне представлены многолюдные «придворные» эпизоды, а верхний регистр расписан воздушными фресками, действие которых происходит на природе.

Фреска, открывающая цикл, «Смерть Адама», единовременностью происходящих в ней событий, размещенных в едином пространстве, вновь возвращают нас к «Чуду со статиром» работы Мазаччо.

Особого упоминания заслуживают персонажи, которыми Пьеро наполняет сюжет. Перед нами яркие индивидуальности, полные достоинства. Кажется, эти лица и позы можно рассматривать бесконечно.

Обратите внимание, как реалистично художник передает анатомию Адама и Евы, доживших до глубокой старости.

Фигуры вновь неподвижны, даже крик-оплакивание умершего Адама кажется беззвучным. Атмосфера торжественна, словно герои участвуют в загадочной священной церемонии.

Фреска «Прибытие к царю Соломону царицы Савской» своим композиционным построением напоминает уже известное «Бичевание Христа» с его разделением колоннами на две сцены с единой точкой схода.

Мир Пьеро не только разумен, но и поэтичен. Его красками, деталями и узнаваемой атмосферой можно любоваться бесконечно.

Интересно, что в самой Золотой легенде эпизоду встречи Соломона с царицей Савской не уделяется особого внимания, но Пьеро использует его для проведения параллелей с важными событиями современной жизни.
Встреча двух правителей вновь напоминает о единстве двух церквей. На это указывает и возможное изображение яркого участника Ферраро-флорентийского собора Виссариона Никейского, и жест согласия.

Сгруппированность персонажей вокруг ключевых фигур фрески, а также соразмерность пространству вновь вызывают в памяти «Чудо со статиром» с полными веры и достоинства апостолами, создающими почтительный полукруг у фигуры Христа.

О развитии и совершенствовании стиля Пьеро говорит и архитектурное пространство, в котором размещены персонажи. Оно, светлое, благородное и соразмерное человеку, без сомнения говорит о знакомстве Пьеро с идеями Леона Баттисты Альберти.

Самый значительной фреской, жемчужиной капеллы Животворящего креста, важнейшим достижением живописи Пьеро делла Франческа и своего рода предчувствием Караваджо можно назвать «Сон Константина».
Накануне сражения с Максенцием императору привиделся ангел, который предрек ему победу в случае, если он вступит в бой под знаком креста Господня.

Пьеро создает фреску наполненную мистической, инопланетной красотой.
Это изображение не имеет ничего общего с наивными и средневековыми чудесами. Источник этой красоты мягкий свет, исходящий от ангела.

«Битва Константина с Максенцием» — масштабная батальная сцена. Несмотря на плохую сохранность невозможно не отметить необыкновенную светоносность фрески. Осколок реки, отражение неба в нем, весенний пейзаж и тосканская деревушка в дали, рваные облака и блеск доспехов, — все в этой фреске до краев наполнено светом.

И тут важно вспомнить батальную сцену Паоло Учелло, с ее фантастическим, утопающим в ночной тьме хаосом, подчиненным законам перспективы. Баталия Пьеро — существенный шаг вперед, здесь та же перспектива, но повествование стройное и ясное и реалистичное.

И Пьеро вновь проводит параллели со своим временем: в образе императора Константина, ведущего войска к победе под знаком креста он изображает византийского императора Иоанна VIII Палеолога, то ли надеясь, то ли призывая к войне за освобождение захваченного Константинополя.

Завершает цикл фреска, на которой Ираклий со свитой, пеший и босой, смиренно возвращает крест Господень в Иерусалим.
Обратите внимание на необычные головные уборы персонажей. Пьеро снова проводит параллель с современными событиями. Ведь именно так выглядели священники священники, что в 1439 году собрались во Флоренции на собор, провозгласивший единство двух христианских церквей, греческой и римской.

Именно в этой фреске инопланетное, вневременное искусство Пьеро предстает во всей полноте. Перед нами распахнутый шатер в центре которого не просто Дева Мария, а женщина, которая вот-вот должна родить.
Зритель будто присутствует при таинстве, он — свидетель настоящего чуда. Все в этой фреске носит ритуальный характер: и аскетичное пространство, и симметричные ангелы, поддерживающие ткань шатра, и величественная неподвижность фигуры Мадонны.

Пройдут десятилетия, и великий Рафаэль, высоко почитающий Пьеро, представит миру свое видение материнской любви.

Интересно, что Монтерки — родина матери самого Пьеро. Художник не просто пишет фреску на религиозную тему, но и создает посвящение всем матерям.
К этому же времени относится изображение Марии Магдалины в соборе Ареццо.

Достаточно одного взгляда на образы, созданные художником, и не стается сомнений: и мадонна дель Парто, и мадонна Мизерикордии, и Мария Магдалина — одна и та же женщина, на протяжении всей жизни вдохновляющая и направляющая Пьеро.

Тихий предрассветный час, зима или ранняя весна, холодный ветер и тосканские холмы, укрытые туманной дымкой. Все вокруг пребывает в сонном оцепенении, и природа, и стражники.
И в центре, атлетическая фигура воскресшего Христа. Он, победивший смерть, словно античный герой попирает собственный саркофаг. Вдали рождается новый день и пробуждается природа.
Обратите внимание на деревья: слева лишь черные безжизненные ветви, справа — первые весенние листья.

Духовным центром фрески, безусловно, является лицо Спастеля. Исполненное с необычайной выразительностью, он притягивает как магнит. Это не эфемерное изображение прекрасного божества. Зритель будто смотрит в глаза человеку, прошедшему через смерть и невероятные муки.

Светлая, устремленная в бесконечность перспектива, — центр всего «Благовещения». Пьеро в своем творчестве развивает идею построения пространства, оставляя далеко позади Паоло Уччелло, посвятившего всю жизнь изучению одной лишь перспективы. Пьеро, ученый и живописец, находит идеальное равновесие между наукой и искусством.